'Pygmalion' by Bernard Shaw

HIGGINS. Independence? That's middle class blasphemy. We are all dependent on one another, every soul of us on earth.

LIZA [rising determinedly] I'll let you see whether I'm dependent on you. If you can preach, I can teach. I'll go and be a teacher.

HIGGINS. What'll you teach, in heaven's name?

LIZA. What you taught me. I'll teach phonetics.

HIGGINS. Ha! Ha! Ha!

LIZA. I'll offer myself as an assistant to Professor Nepean.

HIGGINS [rising in a fury] What! That impostor! that humbug! that toadying ignoramus! Teach him my methods! my discoveries! You take one step in his direction and I'll wring your neck. [He lays hands on her]. Do you hear?

LIZA [defiantly non-resistant] Wring away. What do I care? I knew you'd strike me some day. [He lets her go, stamping with rage at having forgotten himself, and recoils so hastily that he stumbles back into his seat on the ottoman]. Aha! Now I know how to deal with you. What a fool I was not to think of it before! You can't take away the knowledge you gave me. You said I had a finer ear than you. And I can be civil and kind to people, which is more than you can. Aha! That's done you, Henry Higgins, it has. Now I don't care that [snapping her fingers] for your bullying and your big talk. I'll advertize it in the papers that your duchess is only a flower girl that you taught, and that she'll teach anybody to be a duchess just the same in six months for a thousand guineas. Oh, when I think of myself crawling under your feet and being trampled on and called names, when all the time I had only to lift up my finger to be as good as you, I could just kick myself.

HIGGINS [wondering at her] You damned impudent slut, you! But it's better than snivelling; better than fetching slippers and finding spectacles, isn't it? [Rising] By George, Eliza, I said I'd make a woman of you; and I have. I like you like this.

LIZA. Yes: you turn round and make up to me now that I'm not afraid of you, and can do without you.

HIGGINS. Of course I do, you little fool. Five minutes ago you were like a millstone round my neck. Now you're a tower of strength: a consort battleship. You and I and Pickering will be three old bachelors together instead of only two men and a silly girl.

Послушайте аудиофайл отрывка - http://top1000s.narod.ru/audio/2000/pygmalion.mp3

Хиггинс. Независимость! Это кощунственная выдумка буржуазии. Мы все зависим друг от друга, все живые люди.

Элиза (решительно вставая). А вот увидите, завишу я от вас или нет! Если вы годитесь в проповедники, то я гожусь в учительницы. Буду давать уроки.

Хиггинс. Какие же это вы будете давать уроки?

Элиза. Такие, какие вы давали мне. Уроки фонетики.

Хиггинс. Ха-ха-ха!

Элиза. Пойду в ассистентки к профессору Непину.

Хиггинс (вскакивая в неистовстве). Что-о? К этому шарлатану? К этому старому дураку? К этому невежде и подхалиму? Выдать ему мои методы, мои открытия! Посмейте только шаг ступить, я вам шею сверну. (Хватает ее за плечи.) Слышите?

Элиза (демонстративно не пытаясь сопротивляться). Можете. Мне все равно. Я так и знала, что рано или поздно вы меня начнете бить.

Он выпускает ее, взбешенный собственной несдержанностью, и так стремительно отступает назад, что, споткнувшись, падает с размаху на свое прежнее место на тахте.

Ага! Теперь я знаю, как с вами обращаться! Какая же я была дура, что не догадалась раньше. Тех знаний, которые я от вас получила, вам уже не отнять обратно. Вы сами говорили, что слух у меня тоньше, чем у вас. И кроме того, я умею быть с людьми вежливой и приятной, чего вы не умеете. Ага! Теперь вы попались, Генри Хиггинс, теперь вы попались! Теперь все ваши насмешки и все ваши умные слова для меня вот чего стоят!(Прищелкивает пальцами.) Я дам объявление в газеты, что ваша герцогиня — это девчонка-цветочница, которой вы давали уроки, и что под ее руководством каждая может стать герцогиней — курс шесть месяцев, плата тысяча гиней! Боже мой, когда я только подумаю, как я пресмыкалась перед вами, а вы топтали меня, и ругали, и мучили, — и все это время мне стоило только пальцем шевельнуть, чтоб сбить с вас спесь, — я бы, кажется, задушила себя.

Хиггинс (глядя на нее с изумлением). Ах вы дерзкая, нахальная девчонка! Но это ничего, это хорошо, гораздо лучше, чем хныкать или подавать туфли и отыскивать очки, верно?(Вставая.) Черт подери, Элиза, я ведь сказал, что я из вас сделаю женщину, — и я сдержал слово. Вы мне нравитесь такая.

Элиза. Да, да, теперь вы будете хитрить и подлизываться, когда увидели, что я вас не боюсь и могу без вас обойтись.

Хиггинс. Конечно, несносная вы дурочка. Пять минут тому назад вы были жерновом у меня на шее. Теперь вы — крепостная башня, броненосец-консорт. Вы, я и Пикеринг… мы теперь будем не просто двое мужчин и одна глупая девушка, а три дружных старых холостяка.